дал команду всем следовать на отдых. Когда выходили из класса, Томин удостоил меня отдельным рукопожатием и несколькими приятными словами.
— Ничего секретного не поручают тебе и Гаврюку? — спросил Валерий Алексеевич, мило улыбнувшись.
— Никак нет, товарищ командир.
— Хорошо, что пока по работе к нам претензий нет. А то в командовании на Громова наезжают, мол, надо Луркох брать штурмом. Быстрее идти в самый центр, — сказал Томин, пропуская меня перед собой в коридор.
— Всеволодович говорит, что там слишком всё сложно. Проще заминировать все подходы к ущельям и заблокировать их там. Много людей можем потерять, если пойдут на штурм, — тихо проговорили Бажанян. — Из Москвы давят?
— Да странно всё. Вроде с Громовым и командованием армии в Генштабе согласны, а афганцы говорят, надо брать. Только эти наши союзнички требуют, чтобы мы шли перед ними, а они уже пойдут следом. Мол, у них сил не так много, — сказал Томин.
На улице столпился весь лётный состав, смотря на стоянку транспортных самолётов. Хвостом к нам стоял Ан-12й с открытой рампой. Рядом ГАЗ-66 с деревянными ящиками в кузове.
— Грузи быстрее, и летим, — кричал солдатам в кузове плотного вида офицер с кожаным портфелем и сигаретой в зубах, поправляя фуражку.
Узнал я этого холёного полковника. Замполит из командования, который пытался сопровождать Краснову в Баграме. Похоже, что этот тип сейчас очень быстро увозит тела ребят, чтобы доложить о проделанной работе наверх. Зачем? Для меня загадка, почему в Союзе вот так скрывали правду об Афгане.
— Странно, что нет никакого сопровождения. Могли бы дать сослуживцам проститься со своими товарищами, — сказал Гусько, смотря на то, как полковник отгоняет техников, которые пришли к самолёту.
— Чего заглядываем? Свободны, товарищи военные, — отогнал он от самолёта троих техников. — И что, что вы хотите проститься? В Союз вернётесь и сходите к ним на могилу.
Как-то у меня на душе стало тоскливо. Вот так просто парней увозят домой, без почестей. Подписанный деревянный ящик с местом назначения, и всё. Ещё и сопровождает их полковник, который всё делает, чтобы не вышла наружу правда. Кто в этой стране такое придумал?
— Товарищ полковник, давайте, как положено, простимся с Орловым? — предложил я, подойдя к Томину.
Командир молчал, размышляя. Сейчас можно нарваться на конфликт с командованием армии. Но лучше так, чем мы совесть свою предадим.
Глава 11
Замполит 40й армии был не самой солидной фигурой в большом количестве начальников, присутствовавших в Афганистане. Однако, проблем мог создать Валерию Алексеевичу побольше, чем в своё время это делал Хреков.
— Лётному составу строиться напротив Ан-12 на магистральной. Бажанян, Гусько и Родин ко мне, — скомандовал Томин, и вся толпа ринулась к большому транспортнику.
— Товарищ командир, может, не только лётный состав стоит вызывать? — предложил седой лётчик Су-25х.
— Согласен. Оповестить весь свободный личный состав, находящийся на стоянке и аэродроме. Вы — старший, — кивнул на седого Томин и тот быстрым шагом пошёл за толпой, чтобы дать указания.
Оставив нас троих, Валерий Алексеевич хотел, видимо, поручить нам что-то более важное.
— Араратович, определишь ребят, которые выставят гробы на ящики, табуретки… мне всё равно на что. Гробы с погибшими должны быть перед строем. Давай, — отправил выполнять поручение Томин.
— Командир, сказать что-то надо, — начал предлагать Савельевич, шмыгая носом.
— Верно думаешь, ребя. Это по твоей части. Штабных тоже на постр… — начал говорить командир, но за спиной, мощно чеканя шаг, к нему уже шёл с докладом кадровик.
— Товарищ командир, личный состав к построению готов, — отрапортовал капитан, за спиной которого собрались несколько человек, обеспечивающих работу с документами в штабе.
— Илюша, руку опусти. К пустой не прикладывают, — зарычал на него Томин, поскольку кадровик так хотел красиво доложить, что забыл про фуражку.
За спиной еле слышно захихикали девушки во главе с Асей, мило улыбающейся мне.
— Виноват, товарищ полковник.
— Быстро в строй, — подтолкнул он капитана в сторону самолёта. — А девушки, я думаю, знают, где растут цветы? — спросил командир и весь прекрасный пол закивал.
— Сейчас всё будет, командир, — уверял Томина Гусько.
— Побыстрее, — похлопал нашего замполита по плечу Валерий Алексеевич.
После того как девушки «убежали» вместе с Гусько, очередь выполнять поручение дошла и до меня. Томин посмотрел на меня, тяжело вздохнул и согнулся, уперевшись в колени.
— Товарищ командир, вам плохо? — спросил я, но Томин остановил меня.
— Сам справлюсь, ребя. Не такой уж я и старый, чтобы за мной надо «утки» таскать, — сказал он и медленно выпрямился. — Серёга, а тебе особое задание. Найди на этом аэродроме самолёт, вертолёт, автожир, дельтаплан, что угодно, что может выполнить проход. Лучше две таких единицы.
— Есть, — сказал я и рванул по стоянке.
Пробегая мимо Ан-12го, я слышал, как замполит-полковник грозил увольнениями и судом всем, построившимся возле самолёта.
— Командир экипажа, я приказываю запускать двигатели и вылетать. Бойцы, а ну, грузите погибших, — кричал полковник, но солдат оттеснили от машины, в которой находились гробы.
Я бежал по стоянке, а навстречу мне двигались к месту построения техники, которые были в данный момент свободны. Су-25 в данный момент не готовились к вылету, как и наши МиГ-21. Хоть самому прыгай и лети. Подбежал к своим техникам, которые возились с одним из наших бортов, открыв радиопрозрачный конус.
— Серый, все зачехлили самолёты. Дежурное звено только в работе, но их тяжело будет сейчас поднять, — сказал мне один из техников, вымазавший нос в циатиме.
— Ладно. Может в самолёт самому прыгнуть? — спросил я, но другие техники быстро стали меня отговаривать от такой бредовой идеи.
И в этот момент я услышал звук начала раскрутки двигателя АИ-9. Данная вспомогательная силовая установка стоит на вертолётах Ми-8 и Ми-24. Как раз сейчас группа из трёх винтокрылых машин запускалась на своей стоянке, издавая громкий гул нарастания оборотов.
Самолёт, похоже, найти так и не удастся. Попробую договориться с вертикальными.
Подбежав ближе к Ми-8, я чуть не оглох от шума, издаваемого вспомогательной силовой установкой. Дверь в грузовую кабину ещё была открыта и в неё постепенно грузились полностью экипированные бойцы с рюкзаками и вещмешками.
— Мужики, тороплюсь! — крикнул я, расталкивая всех и запрыгивая в вертолёт.
— Уважаемый, не оборзел⁈ — послышался рядом грубый голос, но я не стал заострять на этом внимание.
Не побили бы меня эти головорезы в «лифчиках. В простонародье, 'лифчиками» назывались самодельные разгрузки.
Просочившись в кабину экипажа, я сразу же стал кричать на ухо командиру экипажа нашу просьбу. Первоначально, меня послали далеко. Потом, когда услышали, наконец, что нужно сделать, послали ещё дальше.
В итоге, когда узнали, что с ребятами никто не прощался, и их сейчас увезут без церемонии, командир экипажа быстро согласился.
Выйдя в грузовую кабину, я узнал двоих из группы бойцов на борту. Двоих я видел в ночь, когда было совершено нападение на дежурный домик.
— Как дела, летун? — спросил у меня боец, сидевший на отдельном месте рядом с входом.
— Сойдёт. Удачи на задании, — крикнул я ему на ухо, поскольку шум стал совершенно невообразимым.
Через минуту, я уже стоял в строю в ожидании речи командира, который продолжает выслушивать гневную речь холёного полковника.
— Вы совсем ничего не поняли, Валерий Алексеевич? Вы идёте против указаний из Главного политического управления. Не мной такие правила придуманы, — продолжал он грозить Томину.
— Понимаю. Всё понимаю, но против совести пойти не могу, — сказал командир и стал отходить к месту построения.
— Я приказываю, как старший по должности, как заместитель командующего… — начал бросаться громкими словами замполит армии, но Томин его не слушал.
На магистральную уже вырулили вертолёты. Связи с ними нет, а значит, свой проход они будут делать, как у них получится.
В строю всё внимание было уделено перепалке замполита и Томина. К чести нашего командира, он стойко выносил все наезды и сдерживал себя. А ведь, как далеко может Валерий Алексеевич послать начальство, мы прекрасно знали.
Командир вышел на середину и громко поприветствовал всех, перекрикивая отдалённый гул от винтов пары Ми-24.
— С каждым днём мы всё ближе к решению нашей задачи. С каждым днём мы всё больше и больше наносим ущерба душманам, терроризирующих трудовой народ Афганского государства. Но враг с этим мириться не желает, — громко сказал Томин, посмотрев назад.
На небольших столах лежали деревянные
